КАМЫШ
воитель Реки, 40 лун

     Здравствуй, брат. Как твои дела? Снова за проверкой границ флиртовал с кошками из племени Ветра? Что?! Грозовая воительница даже обещала встретиться как-нибудь ночью, в тишине и при звёздном небе? Да у тебя сегодня отличный улов, братец, не считая, конечно, рыбы — выглядит уж очень костляво. Но я всё равно тобой горжусь.
     Ты привычно шевелишь усами, понимая, что в лагере ничего не изменилось: твой единственный брат до сих пор нем. Бросаешь грустный взгляд на меня и снова исчезаешь, словно в палатке воителей тебя и не было. Снова, видимо, гуляешь где-то на территории Речного племени, греешься в лучах закатного солнца и нежишься на тёплых камнях в компании своих друзей, весёлых и шумных заводил. Я понимаю. Тебе никогда не было дела до меня, только по привычке проверяешь — не сдох ли ещё безмолвный и туповатый Ивовый. Ты меня любишь, я знаю, но по-своему.
     Со своего места мне видно, как ты ругаешь своего беззаботного и весёлого ученика, а потом, хватая его за шкирку зубами, словно королева, тащишь куда-то в лес. Тебе всегда нравились детишки, и хоть ты и стараешься выглядеть строгим и суровым наставником, я же знаю, что ты, Камыш, любишь своего ученика, опять же как-то “по-своему”. Грубо, контролируя каждый его шаг, ругая и запугивая, но в глубине души радуясь за каждый его успех и переживая с ним каждый промах.
     Знаешь, братец, меня всегда удивляло, почему с теми, кого ты любишь и кто любит тебя, ты общаешься так, словно они — чужие. Зато даже с друзьями из других племён ты всегда добр и мил… о, слышу, как ты снова ругаешься с сестрой из-за какого-то пустяка. Хочу что-то сказать, но, увы, не могу. Я лишь наблюдаю в сторонке. Ты быстро “воспламеняешься”, кричишь на весь лагерь, но я ведь знаю, стоит сестре отвернуться — как ты быстро просишь прощения и утыкаешься носом в её шерсть.
     Прям как в детстве. Я рад, что с того времени ничего не изменилось.

МГЛУША
воительница Реки, 40 лун

     Заметив меня, ты обязательно спросишь, как дела и, не получив, разумеется, ответа от немного и уставшего Ивового, ты предложишь выйти на охоту. Ты ведь знаешь, что я не смогу отказать, и уже бодаешься в бок, подталкивая к выходу. Хотя охотой это будет назвать сложно, ты ведь обязательно начнёшь что-то тараторить, рассказывая о том, как прошёл день, как  поругалась с Камышом, как ты страдаешь от какой-то там неразделённой любви…
     Так по мне, ты, сестра, мало похожа на кошку, которая страдает и вообще чувствует хоть что-то, кроме собственной важности. Но я внимательно слушаю и где надо киваю. Сколько помню, тебе всегда нравилось говорить: и по делу, и не очень. Но, признаться, говоришь и рассказываешь ты настолько увлекательно, что даже сами старейшины слушают твои глупые, придуманные истории, затаив дыхание.
     Наберись ума, сестрица, и ты станешь отличным глашатаем. Ты всегда знаешь, кто и что делает, что и кому поручили, что такое обязанности воителя, а твоё понимание Воинского Закона, которое состоит из преданности, чести и долга, не вызывает сомнения, что ты сможешь повести наше племя. Если, конечно, ты избавишься от заоблачного самомнения и перестанешь быть настолько двуличной, что порой даже родной брат не выдерживает твоей наигранности.
     Когда ты ведёшь утренний патруль, ты кажешься такой холодной и неприступной, словно Высокие Скалы. И с чужаками ты говоришь высокомерно и с отвращением, но никогда не вступаешь в перепалки — лишь наградишь взглядом, словно увидела барсучье дерьмо. Я всегда удивлялся, как та Мглуша, которая как мышеголовая рассказывает мне о каких-то ненужных и посторонних делах, может превращаться в такую гордую и статную кошку. Сестра, ты часто меня удивляешь.
     И я правда не знаю, которая из тех Мглуш, которых я знаю, настоящая. Та, что утром ведёт патруль, словно самая уважаемая кошка в лесу, или та, что днём, будто маленький котёнок, обижается на Камыша? Или, может быть, та, что рассказывает мне всякие глупости на закате?
     Если с Камышом всё просто и легко, то с тобой, Мглуша, я порой радуюсь тому, что нем…